Обречённые на бессмертие. Освобождение. Книга, которую ждали 20 лет! Романы из цикла «Великая Душа» - Брайан Толуэлл

От этой мысли Ральдрик почувствовал себя гораздо лучше.

– Я не чуть не умерла от смеха, мой дорогой, когда ты в гневе пнул сапогом этого несчастного Ральдрика лишь за то, что простыни на кроватях показались тебе несвежими! – прошептала Зенобия.

– Не стоит жалеть мошенника, – Конан криво усмехнулся, приглаживая тонкий, на манер зингарских грандов, ус. – Я вволю повидал таких. Чем их больше пинают, тем они более услужливы.

– Всё было просто чудесно! И как натурально! Я сама едва было не поверила, что твой ты ведешь свою родословную со времен основания Кордавы.

– Я варвар и сын кузнеца, – напомнил жене киммериец. – А зингарские нобили – они бывают и похуже, чем маркиз, которого я изобразил. Так что этому Ральдрику еще повезло!

– А мне понравилось быть маркизом, отец, – подал голос маленький Конн.

Конан нахмурился и сурово сказал сыну:

– Ты принц Аквилонии, Конн, помни об этом. Мы еще вернемся в Тарантию, клянусь Кромом!

Идея скрыть истинные лица короля и королевы Аквилонии, а также их наследника, под личинами зингарских грандов принадлежала самому Конану. Жизнь его была насыщена встречами с самыми разными людьми – от тщедушных узкоглазых кхитайцев до рослых, подобных гориллам дарфарцев. Не единожды киммерийцу приходилось прятаться под маской человека иного племени. Бывало, перевоплощения эти удавались на славу, ибо к числу талантов киммерийца относился и несомненный актерский дар. Однако чаще всего личину Конана рано или поздно раскрывали – подчас в самый неподходящий момент. Выдавали варвара его высокий рост и редкая для большинства народов Хайбории комплекция; пронзительные синие глаза, глаза не цивилизованного человека, но, скорее, хищного зверя; наконец, сам гордый характер киммерийца и манеры его поведения. Как ни наряжайся, к примеру, почтенным купцом из Кофа, фигура и осанка выдадут свирепого воина, глаза – варвара, а единственного упоминания о хвосте (или копытах) Нергала в задней части тела собеседника окажется достаточно, чтобы распознать, кто ты есть на самом деле. Конан мог позволить себе оставаться собой, когда был владыкой Аквилонии. Кто возьмет на себя смелость учить «хорошим манерам» человека, который добыл себе престол не кровью предков, а собственным умом и старанием, собственной – и чужой – кровью? Однако теперь, когда свергнутый король Аквилонии вынужден был покинуть свою страну, ему как редко когда прежде нужны были хорошая личина, под которой невозможно было бы признать знаменитого Конана из Киммерии, и приличная легенда.

Зингарские гранды подходили как нельзя лучше. Скверный характер этих господ был общеизвестен, их заносчивость, вспыльчивость и дурные манеры давно стали притчей во языцех на всем пространстве от Пиктлэнда до Вендии. А с тех пор, как умер старый король Фердруго и в Зингаре разгорелась гражданская война, местные нобили всё меньше напоминали благородных домов, коими себя продолжали считать, и всё больше – обыкновенных разбойников. Никого не удивит, если зингарский гранд при случае (и без случая) в сердцах помянет Нергала, Сета, Аримана и прочих недобрых богов. «Зингарец», – всего лишь пожмут плечами окружающие.

Еще в Тарантии, в тайном храме Асуры, Конан – с помощью верного Хадрата, ибо без нехитрой магии асурского жреца здесь никак нельзя было обойтись – отрастил себе усы и бородку по зингарской моде; некий настой, который дал выпить ему Хадрат, придал синим глазам темный цвет. Хадрат уверял, что новая чаша этого же настоя вернет глазам киммерийца исконную синеву. Конан, относившийся с подозрением ко всякой магии, как к черной, так и к белой, лишь неодобрительно хмыкнул.

Легенда же была такова. Богатый маркиз дель Сантос (верный Просперо, большой знаток по части генеалогии, трижды побожился Митрой, что в действительности нет такого), которому надоело сидеть в своем родовом замке, в один прекрасный день отправился путешествовать по свету, с женой и с сыном.

Конечно, странствующий по дорогам Хайбории без свиты и охраны состоятельный нобиль не может не вызвать подозрения у умных людей. Но, во-первых, в нынешние времена умные люди не так уж часто встречаются. А во-вторых, какой умник может угадать, что творится в голове сумасбродного зингарского маркиза? Судя по комплекции маркиза, решит умник, человек это храбрый, готовый постоять за собственную честь и честь своей семьи. Зная же преувеличенные понятия о чести, бытующие у этой благородной братии, лишь самый тупой – или бесшабашный – разбойник отважится злоумышлять против странствующей троицы. А отважившийся – нарвется на меч.

Так или иначе, но легенда работала отменно. Даже в Аквилонии, где короля Конана, его жену и сына знали в лицо, трое странствующих зингарцев не вызвали никаких подозрений – только презрительные усмешки в спину. В гостинице города Шамара Конан походя проткнул мечом какого-то негодяя, имевшего глупость прилюдно посетовать на то, что иноземные свиньи заполонили собой добрую Аквилонию. Чем еще более подтвердил свою легенду человека грубого, вспыльчивого и опасного.

Конан, Зенобия и Конн держали путь на восток – туда, где в Карпашских горах, невдалеке от покинутого Великой Душой Замка Синих Монахов (сами монахи, как известно читателю, не по своей воле остались там стальными истуканами), находилась тайная обитель загадочного чародея Милиуса, по прозвищу Скучающий Маг. В том, что маг сей вовсе не скучает, а плетет свои интриги, Конан уже успел убедиться сполна. С помощью Милиуса киммериец добыл волшебный Светоч Истины, амулет Небесного Народа. Правда, Конана не покидало ощущение, что помощь Милиуса была вынужденной и что с большим удовольствием Скучающий Маг просто угробил бы его. Того, что киммериец уже знал о Милиусе, было более чем достаточно, чтобы проникнуться глубочайшим недоверием к этому странному – даже для магов – типу. И никаких богатств мира не хватило бы, чтобы соблазнить Конана вновь посетить чудесную обитель со светящимися серебристо-серыми стенами – если бы не проклятые обстоятельства! Они, обстоятельства, а вернее, коварные боги, создавшие эти обстоятельства, и направляли теперь путь свергнутого властелина Аквилонии.

Ибо кроме бесчисленных недостатков, имелось у Милиуса одно уникальное достоинство – он был чрезвычайно сведущим человеком. Настолько сведущим, что Конан поневоле задавался вопросом: а человек ли он, этот самый Милиус? Скучающий Маг знал всё, что происходило в подлунном мире – или почти всё. Но, главное, Милиус мог подсказать, что и как делать. Отчего-то Конан был уверен, что, при всей своей несомненной лживости, этот маг не откажется подсобить ему и на этот раз. А откажется – так есть верный меч, чтобы заставить. И если меч не поможет (такое с магами бывает, хотя и редко), то найдутся иные средства, чтобы его разговорить.

Проблем, которыми Конан собирался озадачить Скучающего Мага, было две: собственно, Джейк и Тхутмертари. Джейк Митчелл, двойник Конана, захватил его престол в Тарантии. Головорезы Джейка, пришельцы из Будущего, хозяйничают в его столице, обижая честных аквилонцев. И хотя сам Джейк, по глубокому убеждению Конана, выказал себя тупой, трусливой и бездарной скотиной – ему, Конану, и его друзьям так и не удалось столкнуть Джейка с престола и прогнать захватчиков из Тарантии. Напротив, бежать пришлось не Джейку, а Конану. Что ж, во всяком случае, киммериец надеялся, что Милиус поведает ему, как одолеть пришельцев, и по возвращении истинного короля в Тарантию полоса везения для Джейка закончится.

С Тхутмертари дело обстояло куда хуже. То есть, совсем никак. О том, что черная волшебница захватила власть в Стигии и пускает кровь своему и чужим народам, Конан знал из умозаключений Хадрата. Если и в самом деле так, значит, придется поспешить, чтобы скорей отправить прекрасную злодейку на Серые Равнины. К тому же Конан дал клятву именем Крома, что за всё расквитается с ведьмой – и за подлое убийство Пелиаса, и за обман, и за предательство. Но чтобы покончить со стигийской змеей, следует знать, как это лучше всего сделать; он понимал, что это наверняка не окажется более простой задачей, чем уничтожение Джейка и его банды. Конан чувствовал, что у Милиуса вряд ли есть основания любить Тхутмертари, и на его помощь в этом деле также очень рассчитывал.

Кроме прочего, донимала киммерийца еще одна загадка. Куда исчез главный его противник в последние две луны – карлик Тезиас, Великая Душа? Неужто вправду нет его на свете? Тогда, в Зале Военных Трофеев, Митра поразил его своим солнечным лучом – может быть, и убил? Слишком просто. Хотя и не исключено. Джейк утверждает, что собственноручно прикончил карлика. Этому Конан верил меньше всего. Не таков Джейк и не таков Тезиас, чтобы подобное могло случиться. Загадка! И снова киммерийцу казалось, что Милиус знает разгадку. А коли знает Милиус – узнает и он, Конан.